В нашей стране в обращение вводится федеральная специальная марка (ФСМ) со знаком «Вино России». Для чего необходим этот знак? Не создаст ли его введение дополнительных сложностей и расходов для российских виноделов? Об этом, а также о перспективах развития винодельческой отрасли газете Wine Weekly рассказал исполнительный директор Ассоциации виноградарей и виноделов России (АВВР) Алексей Плотников.
– На первом в 2023 году заседании правления ассоциации были приняты дополнительные стандарты качества для виноградо-винодельческой зоны (ВВЗ) «Крым» и утвержден новый виноградо-винодельческий совет. В конце прошлого года были утверждены стандарты для зоны «Долина Дона», на очереди Кубань и Ставрополье. Расскажите, пожалуйста, об этой практике. Чем это поможет российскому виноделию?
– Дополнительные стандарты качества производства вин защищенных наименований – это один из главных региональных документов в области виноградарства и виноделия. В 4-й статье Федерального Закона №468 «О виноградарстве и виноделии в РФ» изложены принципы государственной политики в области виноделия.
Одним из этих принципов является производство и продвижение вин защищенных наименований как вин повышенного качества. Территория нашей страны поделена на виноградо-винодельческие зоны (большей частью совпадающие с винодельческими регионами), которые содержат районы и, далее, терруары. Виноградари и виноделы каждой виноградо-винодельческой зоны, района или терруара должны создать у себя виноградо-винодельческие советы или комитеты, разработать
и принять на своем уровне дополнительные стандарты качества, а затем утвердить их на правлении АВВР.
Дополнительные стандарты качества описывают почвенные, климатические, географические, метеорологические особенности конкретного региона, фиксируют договоренности виноградарей по поводу высадки тех или иных сортов винограда и виноделов о применяемых технологиях при производстве вин защищенных наименований. В большинстве ведущих стран на уровне регионов, а иногда и терруаров, принят свой определенный регламент, и наши дополнительные стандарты
качества – аналогичный по назначению документ. Рядовому потребителю они предоставят скорее справочную информацию, а вот искушенный ценитель вина на основании этих данных сможет сделать предположения о характерной для региона стилистике вин, а в дальнейшем безошибочно узнавать эту продукцию в слепых дегустациях и на других винных мероприятиях.
– Можно ли сказать, что, создавая эти стандарты и региональные советы, мы копируем опыт ведущих европейских винодельческих стран – межпрофессиональные советы во Франции, региональные консорциумы в Италии, DO в Испании?
– Копируем – неточное слово, скорее творчески переосмысляем. Но подход тот же самый. Регулирование виноградарства и виноделия в нашей стране прошло большой путь. Понадобились
десятилетия, чтобы понять: вино – это сельскохозяйственный продукт, который живет по своему особому технологическому и инвестиционному циклу, он имеет совершено иное влияние на потребителя и на нацию в целом. И что вино также обладает немалой культурной компонентой, ведь создание вина по праву считают искусством. Когда это осознание пришло, мы изучили опыт ведущих винодельческих держав и убедились, что в подавляющем большинстве винодельческих стран качество вина является предметом договоренности и взаимного контроля самих виноградарей и виноделов. Никто больше самих производителей не заинтересован в том, чтобы в их регионе производились максимально качественные вина. Виноделы сами накладывают на себя определенные ограничения, чтобы повысить качество своих вин, чтобы слава о тех или иных терруарах дошла до потребителя и чтобы он твердо знал: вина из региона N, пусть они и дороже, имеют надежную гарантию качества и предсказуемую стилистику. Вот этим путем мы и идем.
– В обращение вводится федеральная специальная марка (ФСМ) со знаком «Вино России». Для чего необходим этот знак? Не создаст ли его введение дополнительных
сложностей и расходов для российских виноделов?
– Знак «Вино России» подтверждает, что данное вино на 100% изготовлено из винограда, выращенного в России. Включение в федеральную специальную марку – лишь облегчение технологического процесса для виноделов. Теперь им необходимо, подавая регулярную отчетность в АВВР, лишь заказать в Росалкогольрегулировании (РАР) соответствующее количество ФСМ со знаком «Вино России».
– Каким образом это будет осуществляться?
– Точно так же, как в случае заказа виноделом обычной федеральной специальной марки в РАР. Ведомство запрашивает у АВВР, можно ли выдать этому производителю такое-то количество марок со знаком «Вино России», и мы сверяемся с имеющейся у нас отчетностью по поводу запасов виноматериала, изготовленного этим производителем на данный момент. Автоматически подтверждаем (или отклоняем) заявку, федеральная специальная марка поступает на предприятие, и производитель ее наносит.
– А не накладно это будет для виноделов? Одну марку купить, потом другую…
– Производитель не обязан клеить на одну бутылку две марки – наносится или одна, или другая. С выходом знака «Вино России» никакие прежде действующие марки не отменены и остаются вполне приемлемым средством маркирования вина. Ни выбрасывать, ни уничтожать их, теряя вложенные в них средства, не нужно. А новая марка применяется для обозначения российского вина из российского винограда. Наша ассоциация будет максимально продвигать ФСМ со знаком «Вино России», обращая внимание потребителей, что при наличии этого знака они могут быть уверены в том, что покупают исключительно отечественное вино из отечественного сырья. Прежние марки можно использовать, постепенно заменяя их маркой «Вино России».
– В планах АВВР также значится введение дополнительных знаков качества виноградо-винодельческих зон. Каким образом будут присваиваться эти знаки и что они будут собой представлять?
– Летом 2022 года было утверждено Положение о знаках «Вино России», «Коньяк России», знаках и сертификатах качества, оно опубликовано на нашем сайте. В нем утвержден дизайн этих знаков и описан процесс выдачи. Если, скажем, винодел в Крыму, на Кубани или в Ставрополье желает обратить внимание потребителей на то, что его вино соответствует дополнительным стандартам качества конкретной зоны, района или терруара, он получает право (при подтверждении
качества продукции) получить соответствующий знак и маркировать им выпускаемые вина.
– Этот знак будет выдавать региональный совет, без участия РАР?
– Да, потому что в данном случае мы говорим о дополнительном знаке качества зоны, района, терруара, а не о федеральной специальной марке со знаком «Вино России». Это разные виды маркировки.
– Какие еще нововведения планирует инициировать ваша ассоциация в 2023 году?
– Мы еще в самом начале пути. Совсем недавно утвержден виноградо-винодельческий совет Ставрополья, а всего в России действует пять таких советов. Дополнительные стандарты качества пока утверждены только в двух из них – в зонах «Долина Дона» и «Крым», на финальном этапе «Кубань». Нужно начать работу в Ставрополье и на Нижней Волге. Если брать главные винодельческие регионы, то у нас пока нет совета в Дагестане. Там много личных приусадебных хозяйств, которые не очень ориентированы на выращивание винограда для производства вин защищенных наименований. Несколько сотен владельцев собрать в рамках одного совета пока нереально. С другой стороны, в этой республике реализуются потрясающие винодельческие проекты – работают Дербентская винодельческая компания, Дербентский завод игристых вин и другие крупные производители. Не говоря уже об изготовлении коньяка, которым десятилетиями славится Дагестан. В последние три года республика буквально взлетела на вершину российского виноградарского рынка: отсюда поставляют виноград крупным российским винопроизводителям. В 2023 году мы надеемся создать в Дагестане виноградо-винодельческий совет и принять там дополнительные стандарты качества, это важнейшая наша задача. У многих виноделов в этом году истекают лицензии ЗГУ и ЗНМП. В зоне «Долина Дона» уже выданы две лицензии, полностью соответствующие новым правилам. В тех регионах, где допстандарты качества приняты, выдача лицензий и сертификатов становится рутиной. Там, где дополнительных стандартов пока нет, их предстоит разработать, принять и утвердить. Идет работа по выделению определенных районов в Крыму (таких, как Севастополь) и даже терруаров, как, например, район села Родного, где первопроходцем был Павел Швец. Сейчас вокруг этого села реализуется несколько весьма заметных винодельческих проектов, прозвучавших в 2022 году. Если в 2023 году удастся решить все перечисленные мною задачи, а в конце октября рассказать о достигнутых результатах на Втором российском винодельческом форуме – год можно будет назвать продуктивным.
– Возможно ли в обозримом будущем появление в России каких-то новых винодельческих регионов?
– Я бы сказал, что это неизбежно. Прежде всего – выделение районов и терруаров в зонах. В разных местах той же Кубани природно-климатические особенности значительно различаются. Подобные зоны можно дифференцировать и на территории Крыма, и в других виноградо-винодельческих регионах. Территориальное деление виноградопригодных земель, которое по закону является прерогативой АВВР, не является догмой, «отлитой в граните», – это живой процесс. Правки в существующее деление будут вноситься в ходе возникновения новых винодельческих проектов, по мере осознания самими виноградарями и виноделами необходимости дифференцировать от соседей их район или терруар. Предстоит определить координаты, описать конкретные зоны, которые теперь должны будут жить по определенным, более строгим правилам. Это понадобится для установления повышенных стандартов качества продукции, для позиционирования в глазах потребителей места ее производства как зоны высококачественного вина. Инициатива будет исходить только от виноградарей и виноделов, с нашей стороны не будет никаких директив. Принимая дополнительные стандарты качества такой зоны, как Крым, мы не должны исключить никого из действующих производителей – нужно учесть потребности всех. Но если речь идет о терруарном вине, обладающем особенностями конкретного места, то в этом случае реестр ортов может быть жестко фиксированным, а перечень применяемых технологий – крайне ограниченным, характерным для вина данного терруара.
– Насколько виноделы России сегодня зависят от импорта?
– У нас есть целый список компонентов для винодельческой отрасли, которые более чем на 80% имеют импортное происхождение. Конечно, если около 90% пробкового дуба растет в Португалии и Испании, то найти его в промышленных количествах в других регионах непросто. Поэтому каждый винодел идет своим путем. За прошедший год ситуация не стала проще, но есть и позитивные изменения. В частности, Минпромторг провел несколько конференц-коллов с производителями пищевого промышленного оборудования, в первую очередь емкостей. Здесь у нас имеется определенный задел, плюс сами наши главные производители последние пять лет не сидели сложа руки, а интенсивно вкладывались в технологическое оснащение, поэтому с катастрофической нехваткой емкостей в ближайшие годы они точно не столкнутся. К тому же производители емкостей для молочной, пивной и других пищевых отраслей заявили, что готовы выпускать также винификаторы. Производство соответствующего современного оборудования – блоков терморегуляции, компьютерного контроля температуры и прочей технологической начинки – у них отлажено, и особых сложностей здесь пока нет. Замечу, что зависимость от импорта в выпуске оборудования снижается быстрее, чем, допустим, в производстве средств защиты растений или в выращивании саженцев.
– Насколько российское виноградарство сегодня зависит от зарубежного посадочного материала?
– Безусловно, в отрасли осознают эту проблему, и Минсельхоз оказывает здесь максимальную поддержку. Необходимо запустить свои новые питомники, которые обеспечили бы
нас саженцами. Сегодня в России реализуется несколько значительных проектов. Кроме того, все крупные винодельни имеют в своем составе подразделения по подготовке саженцев и серьезно инвестируют в их расширение. За один год улучшить ситуацию не удастся, и, поскольку прямые поставки ограничены, проблема в основном пока решается параллельным ввозом, что не делает саженцы дешевле, а также повышает риски в смысле качества товара. Чтобы российские питомники удовлетворили спрос на саженцы, потребуется еще несколько лет интенсивной работы. Но импортный посадочный материал постепенно будет замещаться отечественным.
– Какой объем саженцев сегодня может заместить Россия?
– Все зависит от того, насколько быстро пойдет процесс модернизации, как это скажется на росте мощностей заявленных питомниководческих проектов. Понятно, что у них от старта до производства первых партий товарных саженцев пройдет не один год, и в этом сезоне они их на рынок точно не поставят. Но повторю, что все без исключения крупные производители, имеющие
подразделения по созданию саженцев, заявили о модернизации, развитии и расширении этого производства.
– Ощущают ли виноделы помощь со стороны наших научных центров?
– Конечно, помощь ощущается. Один из питомников как раз будет создан при участии НИИ «Магарач». Кроме того, в прошлом году председатель Правительства РФ Михаил Мишустин подписал постановление о формировании из научно-исследовательских центров в области виноградарства и виноделия мощного конгломерата, головной структурой которого станет Курчатовский институт – флагман не только российской, но и европейской генетики. У каждого из вошедших в эту структуру институтов есть своя специализация. Мы уверены, что под руководством Курчатовского института работа будет систематизирована и ускорена, а виноградарская отрасль начнет получать самые передовые и, главное, уже апробированные и готовые к применению технологии.
– А что касается более сложного оборудования, такого как, например, линии розлива, – здесь у нас есть какие-то перспективы или пока преобладает импорт?
– Проще всего получилось с емкостями. Уже на нескольких наших предприятиях я видел отечественные емкости. С насосами, фильтрами и линиями розлива ситуация сложнее. Минпромторг занимается поиском производителей, готовых замещать импортное оборудование, предоставлять иные технологические решения, а наша ассоциация доводит информацию до виноделов. Совместно с Минпромторгом мы провели несколько опросов российских виноградарей о потребностях в оборудовании для переработки винограда и агротехнике. Результаты исследований переданы соответствующим производителям. В виноградарской отрасли есть свои особенности. Если, скажем, для выращивания зерновых культур требуются тысячи универсальных пропашных тракторов, сеялок, других навесных агрегатов, то техника для обработки виноградников должна быть более вариативной с точки зрения ширины обрабатываемых рядов, устойчивой в работе на уклонах при небольшой собственной ширине и т. д. Все это накладывает значительные ограничения на деятельность производителей. Им, по сути, нужно собрать от одного до пяти уникальных тракторов
или единиц «навески» и продать их по разумной стоимости. Это мелкосерийное производство с большой степенью кастомизации под требования конкретного виноградаря. Простых типовых
решений здесь нет. Но дорогу осилит идущий, и обсуждения уже начались.
– Несколько лет назад Россия обеспечивала себя собственными виноматериалами лишь на 30%. Как эта ситуация изменилась сегодня? В одном интервью Леонид Попович
сказал, что для 100-процентного обеспечения страны своим виноградом нам нужно иметь 300 тыс. га виноградников. Сегодня их площадь составляет порядка 100 тыс. га. Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы увеличить объемы самообеспечения?
– С цифрой в 300 тыс. га как с потенциальной целью можно согласиться, если мы говорим о всех виноградниках, которые потенциально могут быть использованы для производства не только вина, но также коньяка и другой винодельческой продукции. Сейчас рынок вина в России составляет порядка 1,2 млрд бутылок. При этом задача искоренить на нем импорт никогда не ставилась. Наоборот, добросовестная конкуренция у нас всячески приветствуется. В то же время во многих европейских странах массово производятся вина бюджетного класса, производство и экспорт которых дотируются Евросоюзом. И наш рынок не должен быть слишком открытым. Определенные меры защиты в среднем сегменте, конечно, нужны. В то же время европейские премиальные вина с репутацией, исчисляемой десятилетиями, являются важным эталоном для российских линеек премиальных вин. Они позволяют сравнивать, дают точки отсчета качества, к которому нашим авторским винодельням нужно стремиться, стимулируют их развитие. Да, прийти к 300 тыс. га виноградников в России в среднесрочной перспективе весьма амбициозная задача. Но усилия, направленные на создание питомников, государственные субсидии на развитие новых и действующих виноградарских проектов, продвижение потребления российского вина в итоге дадут необходимый результат.
– Можете рассказать о финансовой поддержке винодельческого сектора со стороны государства? Сколько уже вложено и сколько планируется направить в отрасль в ближайшие годы?
– Виноградарство имеет один из самых длинных инвестиционных циклов из всех видов сельхозпроизводства. В Минсельхозе прекрасно понимают значительную продолжительность
инвестиционного цикла и активно поддерживают винодельческие проекты. Уровень субсидирования довольно высокий. Единственное изменение в последнее время – сознательный отказ от субсидирования закупки импортных саженцев. При этом мы настаиваем на субсидировании всех расходов, связанных с закладкой виноградников, независимо от страны происхождения саженцев. Еще совсем недавно в ряде регионов считалось: если саженцы импортные, то и все расходы, связанные с их высадкой, также не подлежат государственной поддержке. Сейчас мы работаем над поправками в закон, которые однозначно трактуют вопрос субсидирования.
– СССР славился научными разработками в области виноградарства. Как сегодня себя чувствует российская наука в этой сфере?
– Работа продолжается. Сегодня в стране действует федеральная научно-техническая программа по созданию и развитию новых клонов и новых сортов, в ней активно участвуют наши научные центры.
– Наша научная школа продолжает делать клоны, выводить новые сорта. Однако спрос на них не столь высок. Не приведет ли это к постепенному исчезновению российских
автохтонов?
– Безусловно, нам бы не хотелось потерять ни одного из успешно показавших себя автохтонных сортов. Великолепный пример – прогремевший в свое время Красностоп, который сегодня считается одним из самых заметных российских автохтонов. Известны также наработки многочисленных крымских хозяйств. Виноделы знают, что сделать очередное Шардоне или Рислинг не так престижно с точки зрения конкуренции с международными сортами, как создать что-нибудь из автохтона. Другое дело, что такие сорта нуждаются в дополнительной клоновой очистке – чтобы получать из них великие вина, с ними нужно много работать. В то же время такой, скажем, не очень премиальный по европейским меркам сорт, как Каберне Фран, в России сплошь и рядом показывает великолепные результаты. По оценкам некоторых профессионалов рынка, есть все шансы, что в недалеком будущем российские Каберне Франы могут стать таким же устойчивым словосочетанием, как новозеландский Совиньон Блан, чилийский Карменер или южноафриканский Пинотаж. У любого виноградаря и винодела должна быть широкая палитра для применения таланта, для выражения своего понимания виноградника, своего ощущения земли. Только сам виноградарь и его инвестор могут принять решение о том, что они хотят получить в бутылке через 5-7 лет. АВВР создана для того, чтобы все идеи обсуждались нашим сообществом, а самые ценные из них нашли применение во всех регламентах, вплоть до поправок в закон.
– Во многих странах, в том числе в республиках экс-СССР, успешно работают национальные агентства по продвижению вина. Как считаете, не пора ли создать подобную
организацию в России?
– Как я уже говорил, в 2023 году нам предстоит много работы по стандартизации российских винодельческих регионов. В нашей стране растет спрос на российские вина, и я не вижу особой отдачи от развития экспорта – значительного количества отечественной продукции для этого пока нет. Однако скоро ситуация может измениться. Формирование перечня стран для экспорта российских вин, выстраивание логистических цепочек – это задача ближайшего будущего. Сегодня мы вместе с ФГБУ «Агроэкспорт» поддерживаем наши главные индустриальные винодельни, каждая из которых развивает зарубежные операции. Если по мере увеличения площадей наших виноградников на рынке появится некоторый избыток российского вина, это, конечно, будет дополнительно способствовать развитию экспорта.
– А помогать продвижению российских вин на внутреннем рынке не планируете? Ведь конкуренция с импортными винами у них пока достаточно серьезная.
– Да, к сожалению, это так, и это нас очень тревожит. Несмотря на всю сложность геополитической ситуации, в 2022 году, по разным оценкам, объем импорта вырос не меньше чем на 10%. У многих импортеров склады на сегодня заполнены. При этом прошлый год и для российских виноделов был одним из самых успешных за последние несколько лет – как с точки зрения качества винограда, так и его количества. Винодельческая отрасль должна добиться баланса интересов в сфере сбыта. Если наши виноделы будут сталкиваться с явным демпингом со стороны оставшихся на российском рынке зарубежных производителей, то для защиты своих виноделов, наверное, придется формировать определенные защитные механизмы.
– Существуют ли какие-то программы по продвижению российской продукции?
– Здесь стоит отметить винные ярмарки, новый формат мероприятий, на которых совмещена дегустация с приобретением отечественных вин. В прошлом году прошло несколько таких мероприятий – в Пскове, Анапе, Калуге, Ставрополе, на Дальнем Востоке. АВВР намерена всячески поддерживать это начинание. Чтобы такие ярмарки стали регулярными, будем информировать наших членов о возможности участия в них, помогать им в подготовке. Кроме того, в России сформировалась группа талантливых винных блогеров и журналистов, которые профессионально пишут о российском вине, представляют виноделов, знакомят с проектами, линейками вин разного класса, рассказывают о винных турах и сами проводят их. В конце октября в Москве пройдет Второй винодельческий форум, на котором наши виноделы смогут представить свои новинки и очно пообщаться с почитателями своих вин.
– В России по-прежнему существует запрет на интернет-торговлю алкоголем. Когда этот вопрос может сдвинуться с мертвой точки? Что для этого нужно сделать? Запустят ли когда-нибудь эксперимент по продаже вин через «Почту России»?
– Мы как структура, отражающая, с одной стороны, чаяния виноделов, а с другой – государственную политику в области регулирования винного рынка, приветствуем этот эксперимент и верим в его успех. Свою позицию АВВР неоднократно высказывала: эксперимент с «Почтой России» на тех условиях и в тех ограничениях, которые были согласованы со всеми регуляторами, должен быть реализован. Если он пройдет успешно, то эта практика станет фундаментом для строительства «следующего этажа» и дальнейшего развития интернет-торговли.
– Соответствующее постановление правительства еще не подписано?
– Насколько я понимаю, пока нет. Но уверен, что начало интернет-торговли российским вином – это вопрос времени. В России более 200 виноделен, в том числе маленькие, авторские, так называемые гаражные. Наша ассоциация сегодня объединяет 167 членов. В федеральных розничных сетях представлена продукция 25-30 брендов, в локальных может присутствовать еще десяток брендов. А весь остальной объем продается на самих винодельнях, в местных ресторанах и некоторых винотеках. Возможный идеальный сценарий торговли авторским вином в России выглядит так. Житель Сахалина, Владивостока, Новосибирска, Красноярска и т.д. в свой отпуск приезжает с семьей на юг нашей страны, отдыхает на море, а затем едет на винодельню или идет в ресторан, где пробует местное вино и впечатляется им. Он фотографирует этикетку, и, вернувшись домой, через интернет заказывает целый ящик этого вина, и потом весь год вспоминает свой отпуск. На мой взгляд, рано или поздно именно так и будет происходить. Наша задача – создать для воплощения в жизнь этого сценария все необходимые условия. В этом направлении и работаем.
– Называются ли хотя бы предполагаемые даты запуска проекта?
– Надеемся, что 2023 год станет очередной вехой в реализации эксперимента с «Почтой России» и что удастся наконец его запустить и успешно провести. Мы считаем продвижение российского вина одним из важнейших инструментов в реализации Концепции по деалкоголизации населения. Если через 5-7 лет любой житель нашей страны сможет уверенно назвать 3-5 сортов винограда, вино из которого он предпочитает, если у авторских виноделен Крыма, Кубани, Ставрополя и других регионов появятся свои почитатели, то социальный портрет нашего общества
тоже изменится в лучшую сторону.
– Можете дать прогноз развития российского виноделия на ближайшие три-пять лет?
– Думаю, что у нас значительно увеличатся площади виноградников, вступят в строй несколько новых питомников и продолжится модернизация имеющихся, вырастет производство саженцев. А это должно привести к появлению ярких авторских винодельческих проектов. Надеюсь, все наши главные производители будут успешны, а их предприятия вырастут за эти годы минимум в полтора-два раза. Наверняка мы откроем для себя новые винные регионы. Так, в Самарской области
уже появилась семейная винодельня Denisov Winery, 2 виноградарских проекта стартовали в Воронежской области, 8-й год успешно работает Ассоциация виноградарей в Подмосковье. С уверенностью предсказывать грядущие изменения климата невозможно, но наблюдаемый нами тренд последних лет свидетельствует: для возделывания винограда будут становиться пригодными все новые и новые земли, поэтому количество винодельческих регионов в стране будет увеличиваться. Приметные дебютанты последних лет за это время окрепнут, обретут тысячи почитателей в нашей стране и за рубежом, войдут во всевозможные рейтинги и получат там заслуженно высокие баллы.
Источник http://pressa.ru/files/issue/private/wine-weekly/2023/67/raw_issue/wine-weekly-2023-67_3.pdf
